34 года заместитель председателя Ассоциации развития финансового рынка Павел Карпов жил без спорта. В 35 лет думал, что утренние тренировки – сумасшествие. А в 36 показал результат уровня мастера спорта на своем первом Ironman. Дистанцию он преодолел за 9 часов 46 минут. Как меняется жизнь после триатлона, о чем думает атлет на дистанции и что помогло добиться высокого результата – читайте в этом интервью.
Насколько насыщенной была твоя жизнь до Ironman?
Такой эмоциональной нагрузки в моей жизни не было. Но драйва хватало. У меня были и другие хобби – я люблю мотоциклы, не так давно купил Harley Davidson. С появлением триатлона мой график сжался. День стал насыщеннее и длиннее. Раньше всегда находилось время на соцсети, новости в интернете, пустые беседы. Я стал больше ценить свое время.
А зачем вообще в 34 года ты стал заниматься спортом?
Как и многие после 30 лет, я стал задумываться о своем здоровье. До этого я никогда не пытался привести в порядок питание, образ жизни, рабочий график. После 30 я начал регулярно проходить медобследование и видел, что из года в год растет уровень холестерина, ухудшаются другие параметры организма. Я прирастал лишними килограммами. Врачи диагностировали гипертонию, назначили комплекс препаратов и добавили: “Парень, готовься, будешь принимать их до конца жизни”. Забегая вперед, скажу, что теперь холестерин в норме, давление нормализовалось, препараты я не принимаю.
Именно тогда я начал приходить к мысли о смене образа жизни, о том, что мне нужна регулярная физическая нагрузка. Неоднократно я начинал: на месяц-полтора меня хватило в пробежках, на полгода в хоккее… Загрузка на работе, отпуск или простуда – и все останавливалось.
Почему так затянул триатлон?
Вначале был просто бег. В мае прошлого года, в очередной раз увидев свои анализы и встав на весы, я решил – ну все, начинаю бегать. Сел на диету – за 2 недели сбросил 7 кг и начал регулярно выходить на пробежки. Через месяц мой первоначальный запал стал истощаться. Чтобы не забросить пробежки, создал себе безвыходную ситуацию – купил слот на Московский марафон. И это сработало. Чуть больше 3,5 месяцев мне хватило, чтобы самостоятельно подготовиться и пробежать за 4 часа. Я получил колоссальное удовольствие и понял, что это мое.
После марафона хотелось новых вызовов и целей. Услышав об одном из самых сложных однодневных соревнований в мире – гонке Ironman, захотел ее пройти. Пришел в клуб триатлона Tristyle и заявил тренеру, что хочу преодолеть дистанцию через полгода. Тренер посмеялся над моими планами, посоветовав начать с половины “железной”. И приступили к тренировкам.
Как триатлон вписывался в твою жизнь?
Сложно и не сразу. У меня в голове не укладывалось, как триатлеты просыпаются в 6 утра, чтобы в 7 быть на тренировке, а к 9 уже на работе. И так 6 раз в неделю. Я подумал, что это невозможно, что они сумасшедшие. Для меня тогда это был космос.
Первые полгода я тренировался по персональному плану и индивидуально с тренером. Особенно тяжело давалось плавание, потому что до этого я практически не плавал: мой рекорд дальности кролем без остановки был 25 метров.
Все перевернули сборы, проведенные с Tristyle на Кипре. Одной недели мне хватило, чтобы перестроиться. Было тяжело, но ведь на сборах не нужно в офис, нет бытовых вопросов. Я ложился спать в невиданное для меня время – в 9-10 часов вечера, потому что в 7 утра первая тренировка, в 16 – вторая.
А ты жаворонок или сова?
Я всегда любил поспать: вставал поздно, ложился после 12. В таком режиме я жил многие годы.
Ты почувствовал какой-то волевой стержень внутри с появлением триатлона в твоей жизни?
Наверное, да. Я заметил, что, если человек успешен в таком спорте, как триатлон, он будет успешен во всем. У него есть задатки волевого человека.
Начинаешь замечать в себе новые черты характера. Даже подъем в 6 утра иногда требует изрядного количества воли. Ведь ты понимаешь, что тебя никто не убьет, если сегодня ты не приедешь на тренировку. И каждый раз, когда просыпаешься, проскальзывает мысль “А может не поехать?”.
Как часто ты не ехал?
Ни разу. Полежав минут пять в постели, я говорил себе: “Соберись. Если не делаешь сейчас, не сделаешь никогда”. Но я не хочу, чтобы создавалось впечатление, будто мы, триатлеты – “железные люди”, которые готовы всегда и на все. Мы такие же люди со своими слабостями, и каждое утро мы боремся с ними. Мы все хотим утром поспать подольше, пропустить тренировку, перенести ее на вечер. Но берем себя в руки. Мне вспоминается интервью Фелпса, олимпийского чемпиона. У него спросили, что самое сложное в его виде спорта, и он ответил: “Заставить себя прыгнуть в бассейн”.
Капитан первой группы Юра однажды прислал сообщение в общий чат: “Тренер, меня не будет: насморк, кашель…”. Через пять минут сообщение удалено, а он на тренировке. Совесть не даёт прогулять.
Что исключил из своей жизни с появлением триатлона, кроме соцсетей и серфинга в интернете?
Практически полностью исключил алкоголь, а с ним ушли и посиделки в барах. Не чаще раза в неделю могу позволить себе бокал вина или пива. Перестал смотреть телевизор. Ушел в прошлое “тюлений” отдых с пивом на пляже. Сейчас во все поездки беру с собой кроссовки для бега и очки для плавания.
В каком режиме проходили тренировки?
После сборов я стал тренироваться в группе по утрам 6 раз в неделю. Все стало совершенно иначе. Сейчас язык не поворачивается назвать триатлон индивидуальным видом спорта. Хотя ты и показываешь свой личный результат на гонках, но до и после гонки, в дороге, на тренировках ты всегда в компании ребят из клуба. Тянешься за сильными атлетами, перенимаешь их опыт и подход к тренировкам, узнаешь и усваиваешь такой объем информации, который не прочитаешь в интернете… Иногда одной фразы достаточно, чтобы понять, как нужно действовать.
Как ты считаешь, добился бы ты тех же результатов, продолжив тренироваться один?Однозначно, нет.
Какие у тебя были старты перед Ironman?
В мае этого года я прошел половину дистанции Ironman в Барселоне, летом участвовал в подготовительных стартах: в Тракае на олимпийской дистанции, Минский триатлон, который проводил наш клуб на ⅛ дистанции Ironman, участвовал в заплыве на 3 км на Минском море, пробежал Минский полумарафон. Для меня было важно получить опыт участия в промежуточных стартах. Они позволили отработать прохождение транзитных зон, испытать экипировку, опробовать питание.
Опиши момент старта Ironman. Он отличался от всех предыдущих?
Конечно. Перед моим первым стартом на “половинке” Ironman я испытывал дикое волнение. Мне предстояло впервые в жизни проплыть в открытом море 1,9 км, в плотном окружении сотен и сотен пловцов. К этому добавился мой давний страх глубины и всего, что находится под поверхностью воды. На полном Ironman я был гораздо спокойнее. Я знал, как плыть в толпе людей, да и глубина меня уже мало волновала.
Во время соревнования ты упал с велосипеда. Как ты среагировал?
В первые секунды был легкий шок. Первая мысль – схватить велосипед и двигаться дальше. Это сразу нельзя было сделать – я вышел на обочину, по трассе неслись велосипедисты. Я ждал, пока они проедут. Только когда я сел, то увидел, что рука в крови. Ко мне подбегал один из судей, что-то выкрикивал об окончании гонки. Но я продолжил.
О чем ты думал вовремя гонки Ironman?
На каждом этапе гонки мысли совершенно разные. Во время плавания думаешь о сохранении правильной техники, как обогнать более медленных атлетов, жалят ли медузы, правильно ли выдерживаешь направление. На велоэтапе старался отвлечься, поскольку меня постоянно держала в напряжении мысль о возможном проколе колеса. Любовался природой: трасса проходит по очень живописному региону Италии. Еще думал, что нужно питаться, поскольку из-за жары организм отказывался принимать пищу: приходилось заставлять себя есть гели и энергетические батончики.
К началу бегового этапа температура поднялась до +28. Первые километры после велосипеда давались очень тяжело. Были мысли, что я не смогу пробежать всю дистанцию. Но помогла поддержка зрителей, лед на пунктах питания. Очень мотивировали мысли о том, что команда в Беларуси болеет за меня, смотрит трансляцию в интернете. Последние километры я вообще не помню.
Каким был финиш?
Очень тяжело описать эмоции. Ты преодолеваешь последние километры по красной дорожке, вокруг толпы зрителей и голос ведущего, называющего твое имя и знаменитую фразу “You are an Ironman”. Такое счастье нечасто испытываешь.
А после финиша?
Я читал, что многих людей после достижения цели на месяцы отворачивает от триатлона. Некоторые так и не возвращаются к тренировкам. У меня такого не было. Примерно за два месяца до старта я осознал, что цель целью, а я кайфую от самого процесса – от тренировок, моего образа жизни, самочувствия, людей вокруг меня. Путь стал важнее цели. Даже если бы я не закончил гонку, все равно был бы счастливым человеком. Потому что я занимаюсь тем, что мне нравится, что улучшает мое здоровье, изменяет мою жизнь.
Ты показал лучшее время на Ironman за все время участия белорусских любителей, никогда не выступавших по профессионалам. Почему у тебя получился такой высокий результат?
Во-первых, не так много белорусов пробовало пройти эту дистанцию – всего около 60 человек. У нас триатлон только набирает популярность. Зачастую люди думают, что это невероятное испытание, на грани человеческих возможностей. Хотя в каждом из нас скрыт огромный потенциал.
Есть и толика везения: мне повезло провести весь подготовительный этап до старта без травм и пауз в тренировках. Огромное значение сыграл тренер. Мы постоянно были в диалоге: если я говорил, что забиты мышцы в ногах, то он снижал нагрузку, упор делал на плавание. Если я был функционального готов выполнить больший объем работы, тренер корректировал план. В пиковый период я делал две тренировки в день. В это время еженедельный объем тренировок достигал 9 км плавания, 270 км велосипед, 60 км бег. Чтобы «переваривать» подобную нагрузку, важно было восстанавливаться: это сон 8 часов, регулярный массаж спины и ног, лимфодренаж, растяжка (15 минут после каждой тренировки), еженедельно баня и кедровая бочка, практиковал йогу.
Что следующее?
Очень хочется сделать два Ironman за год. Тренер пока поддерживает, но говорит, что лучше бы один.
Поделиться:
